Глаза юноши расширились при словах ученого-садиста о расплавляющихся органах.
- Замечательно! Ну, просто прелестно! Я всю свою загробную жизнь мечтал так сдохнуть! Вот же... - Брюнета бросило сначала в дрожь, а затем, от злости на то, что с ним, молодым и красивым, сотворил шинигами, - в жар. Прищурив глаза, нумерос посмотрел на «заветный» бутылек с противоядием от исследователя. Расставив в уме все возможности, а также за и против, Сальвадор пришел к выводу, что если даже это противоядие – ему во время его точно не дадут. Так что, все равно он придется умирать.  И тут возобладала арранкарская ли, оставшаяся от человека ли вредность.
- Ах так! Так все равно не будет по-вашему! Ничего не буду говорить! Да… - Губы сами растянулись в наглой ухмылке в такт мыслям. А вслух Фуего произнес:
- Обломись, псих белохалатный, - во взгляде пустого появился блеск нездоровой бравады, спутнице буйства и сумасшествия, - я лучше все здесь, - обвел пространство руками, - заблюю своими кишками, чем сделаю то, что тебе надо! – И, с видом победителя, брюнет скрестил руки на груди.
Именно на этой эпичной ноте, во время обзора места своей скорой трагической погибели, Сальвадор заметил новоприбывшую. И тут же женщина подала голос, приветствуя своих.
Арранкар потупился и даже отошел чуть назад. Почему то первое впечатление о безграничной доброте этой мадам в таком же капитанском хаори, сменялось острым приступом опасения за свою жизнь в случае немилости данной особы. Между тем, разговор шинигами, по всей видимости, был далек от дружественных экспериментов над их идеологическими противниками, а потому Фуего прислушивался к нему повнимательнее.
- Может, под шумок, мне удастся улизнуть?! – От появления такой безбашенной, но притягательной надежды, юноша чуть задохнулся, сглатывая ком в горле.

Отредактировано Salvador Fuego (2011-04-01 01:13:26)

Вежливость не была присуща капитану Маюри, поэтому Унохану приятно удивило его поведение, хотя она прекрасно понимала, что ученый хочет просто увести ее из лаборатории. Женщина чуть улыбнулась, ведь это означало, что Куротсучи еще не окончательно потерян для общества и его можно спасти (как всякая увлеченная врачебным делом женщина Унохана была несколько слаба к людям, которых надо было спасать)
-Я рада, Маюри-сан, что Вы восприняли мое предложение настолько серьезно. -Капитан внимательно посмотрела на ученого и, слегка поведя рукой, вынула из рукава тонкий пергамент, свернутый в трубочку, но отдавать его не спешила, наоборот, длила этот момент и наблюдала за лицом капитана с легкой полуулыбкой. Как и всякая женщина, даже милосердная Унохана Рецу любила дразнить мужчин, правда сейчас это было скорее долгожданным триумфом, а не просто игрой.
Мне даже жаль Вас, Маюри-сан, ведь Вы не сможете теперь никуда исчезнуть и никто ничего не спустит Вам с рук. Мне не хотелось вмешивать в это Ямамото-доно, но раз так случилось, то мне приходится обращаться за помощью к тому, кто способен Вас урезонить, раз Вы начисто лишены уважения к коллегам.
Унохана небрежным движением руки развернула пергамент и поднесла его к ученому, впрочем, не давая ему листочек в руки, хотя у нее был с собой второй экземпляр, а дома находился и третий, Унохана-сан не была склонна доверять мужскому коварству в лице Маюри Куротсучи.
На листке непривычно четким и далеко не врачебным почерком было выведено:
"Приказ о срочной инвентаризации имущества 12 отряда, включая лабораторное оборудование, секретное оборудование и оборудование находящееся в стадии разработки, так же просьба предоставить капитану Унохане Рецу все данные об исследованиях для занесения их в архивную базу. Приказ привести в исполнение в течение 24 часов"
Под пергаментом, другим почерком стояла подпись и расшифровка - Ямамото Генрюсай.
-Надеюсь Вы понимаете, что это значит, Куротсучи-сан? - С мягкой улыбкой поинтересовалась Унохана Рецу.
Это значит война.

Отредактировано Unohana Retsu (2011-04-04 19:52:57)

Унохана Рецу тихо торжествовала, наблюдая за тем, как причудливо меняется линия поведения капитана Маюри: с осторожно-разведывающего на вызывающе галантный. Она не припоминала, чтобы он когда-либо так вел себя по отношению к ней. Не смотря на то, что они были...врагами, пожалуй, слишком громкое слово...недругами, капитану 4 отряда было за что уважать ученого, только, к ее сожалению, Маюри огорчал ее слишком часто своим детским поведением: даже это своеобразное соревнование в создании яда и после антидота, она считала лишь опасной прихотью безумца, и, будь ее воля, она немедленно бы это пресекла, впрочем, сейчас капитан занималась именно этим. Ошарашенное лицо ученого, его ярость и его унижение стоили бессоных ночей, которые жещина провела за анализом его ядов и осмыслением изящной женской мести. К ее удивлению, капитан очень быстро взял себя в руки, чем порадовал Унохану, которая вновь решила, что не все еще потеряно для этого мужчины.
Кажется Вы недооценили меня Маюри-сан. Ошибка в расчетах дорого Вам обойдется. - Унохана-сан мягко улыбнулась Нему, которая принесла чай: ей было очень жаль, что такая умная и бесспорно талантливая девушка прозябает под началом тирана, но у нее уже созрел план по поводу ее вызволения из 12 отряда, о чем Маюри-сан естесственно, еще не догадывался. Женщина ласково улыбнулась и взяла в руки чашку с чаем.
-Благодарю, Куротсучи-сан. - Унохана сделала вид, что отпила глоток: хотя на вид и на запах жидкость могла действительно казаться чаем, предпологаемая отрава в чашке могла нанести непоправимый вред здоровью главного медика Сейретея. К несчастью для капитана Маюри, Унохана было очень умной и очень недоверчивой женщиной, не падкой на галантность и комплименты.
-Унохана-сан, я не смею противится приказу Ямамото-сотайче, но мне нужно переговорить с ним, поэтому я бы попросил Вас о небольшой отсрочке в выполнении этого предписания. Скажем, пара часов?
Рецу чуть улыбнулась и склонила голову на бок, поставив чашку на столик с негромким стуком, чуть более громким, чем следовало, но не настолько громким, чтобы испугать Куротсучи. Судя по всему, у ученого уже созрел какой-то план, но Унохана-сан была вполне готова и к столь агрессивному прессингу со стороны своего недруга.
-При всем моем уважении, Капитан Маюри-сан, я бы не советовала Вам беспокоить Ямамото-доно по данному вопросу.  - В нежном голосе главного медика появилсь стальные нотки, а меж бровей залегла едва заметная складка. Унохана-сан собиралась нахмурится,поскольку ее несколько задевало то, как несерьезно к ней относится капитан Куротсучи. Вообще в Сейретее было принято относится к офицерам четвертого как к безмолвной прислуге для сильных и храбрых войнов других отрядов. Унохану-сан глубоко оскорбляло такое отношение, но она была слишком воспитана и слишком умна, чтобы пытаться изменить ситуацию, напротив, она умело ее испльзовала. Никто и не догадывался, какой на самом деле властью обладает скромная и милая женщина, которая сейчас сидела в кресле напротив Маюри. Незаменимая глава всего Сейретея, женщина, умело управляющаяся с таким огромным хозяиством, содержащая единственную больницу - одна ее ошибка могла стоить сотни жизней, но капитан Унохана никогда не ошибалась просто так, потому Ямамото-доно очень высоко ценил ее безоговорочную преданность  и всячески поощрял любую ее инициативу. Он явно был умнее всех мужчин в Сейретее и капитана Маюри в частности.
Вам не справится со мной, Куротсучи-сан, и чем раньше Вы это осознаете и перестанете вести себя как ребенок, тем лучше для Вас.

Унохана сан с теплом разглядывала Нему, которая с таким теплом подавала чай своему отцу. Она действительно была очаровательной девушкой, и главному медику на секунду стало жаль, что она не сделала глоток напитка, который так хвалил капитан Куотсучи. Но она придерживалась строгих правил: ничего не есть и не пить в доме того, куда она приходит с дурной вестью. Однако Нему действительно заслуживала похвалы.
-Прекрасный чай. Спасибо Нему-сан, Маюри-сан.
Однако, чем дольше она слушала капитана, тем больше расстраивалась и ее боевое настроение сменялось грустью.
-Я думаю, что какие-то жалкие два часа не будут иметь никакого принципиального значения, не так ли?
Унохана-сан едва слышно вздохнула, посмотрев на капитана Маюри с легкой укоризной.
Опять соревнование? Сколько можно, Куротсучи-сан, Вы право как ребенок. Неужели Хоугиоку Ваш последний аргумент?
Хотя если бы капитан сдался так быстро, с одной стороны, Унохана-сан была бы довольна, а с другой  - исчезла бы та интрига, которая так нравилась ей. Она не была бы собой, если бы честно не сказала себе "Да, то что он делает - ужасно, но мне интересно соревноваться с ним".
Но все же его упрямство это что-то совершенно невозможное!
Покачав головой и посмотрев на Маюри с истинной материнской нежностью: так смотрят на провинившееся чадо, она чуть улыбнулась и так же откинулась в кресле, копируя позу ученого, задумчиво грея о руки о чашку с чаем. У нее было несколько запасных планов и несколько вариантов действия, но кто же знал, что Хоугиоку исчезнет так неожиданно! Хотя это и создавало необходимую ей нервную атмосферу, ведь в такой ситуации всякий ученый бросит все силы на то, чтобы добыть артефакт, то, с другой стороны, она не имела права помешать добыче Хоугико своими планами. Но приказ уже был подписан, копии лежали в отряде и у нее дома, и Унохана не желала отступать, разве что, могла дать небольшую отсрочку, чтобы капитан Маюри мог уладить вопросы по Хоугику...
Нет, она не была столь наивна. Капитан наверняка попробует поговорить с Ямамото-доно по поводу инвентаризации...и, она это знала точно, последует отказ, ведь Унохана умела быть убедительной. Позволив себе легкую улыбку, Рецу легко поднялась с кресла, посмотрев на Маюри несколько дольше и несколько пристальней чем следовало.
Пожалуй, стоит дать Вам время, чтобы Вы могли обсудить с Ямамото-доно вопрсоы по Хоугиоку, но не стоит считать это легкой победой. Просто наши спорты ни к чему не приведут и я знаю наверняка, что Генрюсай-сама будет на моей стороне.
Унохана-сан легко поклонилась, благодаря обоих за гостепреимство, простая вежливость, которая стала уже частью ее личности, делала главного медика бесспорно приятной в общении персоной.
-Простите за то, что отняла у Вас столько времени, Маюри-сан. - Выпрямившись, Рецу неспешно двинулась в сторону выыхода. - Я буду ожидать Вас здесь через три часа, надеюсь этого времени хватит, чтобы уладить все вопросы с Ямамото-доно.  - Она позволила себе обернуться и на ее губах играла хитрая полуулыбка. -Вы можете попробовать, Куротсучи, но ничего у Вас не выйдет.
-Я не прощаюсь, Маюри-сан. - Рецу медленно и с достоинством вышла из помещения, почти сразу же уходя в шунпо. Она не могла позволить видеть офицерам двеннадцатого отряда свою довольную улыбку.

----> Казармы 4 отряда.

Оставшись наедине с собой…точнее, практически наедине, так как не получившая никаких указаний девушка, Нему (как несложно было угадать ее имя по приказам белохалатного), так и осталась стоять на месте. Эта тихая представительница шинигами внушала арранкару странные чувства: страх и сочувствие, вперемешку.
- Нет. Решительно ее не понимаю. Как можно общаться с таким…таким… – Но пялится на брюнетку ему быстро надоело. Тем более из-за двери, куда удалился «главный злодей» со странной женщиной, раздался скрипучий голос, требовавший чая. Девушка тут же ретировалась исполнять приказание.
Вздохнув, и не зная, чем себя занять на время одиночества. А сколько оно продлится, Фуего даже не предполагал. Он вообще боялся что-либо пытаться предугадать. Включая то, сколько самому брюнету жить осталось. Не долго думая, Сальвадор просто уселся на пол своей прозрачной клетки, опираясь о стекло, спиной к двери.
Тишина. Покой. Безмятежность. Почти идиллия…
- Черт… что за хрень?! – Нумерос завалился на бок и завертелся. Складывалось впечатление, что по его крови бегают насекомые…и колют-щекочут все тело своими лапками, усиками…и противно было от этого…жуть! Катаясь по полу и вереща проклятия, Сальвадор даже не заметил вошедшего.

Сальвадор уже представлял себе, как из-под кожи у него начнут прогрызаться-вылупляться какие-нибудь червячки, или сразу бабочки. Кричать сил уже не было, потому, закусив губу и свернувшись в позе эмбриона, арранкар просто скулил и подвывал.
Предложение маньяка в белом халате уже не казалось юному пустому таким уж отвратительным. А бравада сходила на нет, все больше напоминая глупость и отчаянный мазохизм. Однако парень осознавал, что живым его в любом случае вряд ли выпустят, а потому решился продиктовать свои условия сделки «чокнутому профессору».
- И с чего же….ах….гррр… - зажмурившись, Фуего переждал очередную волну дрожи – полета бабочек по венам, затем продолжил –... такая щедрость? Не уж-то вам так важно то, что может знать простой нумерос? А?
Брюнет прищурился, окидывая внимательным взглядом белохалатного шинигами. К сожалению, постоянная потеря фокуса препятствовала созданию образа проницательности. Оставив это дело, Сальвадор, вздохнув, высказал свои требования.
- Итак, если хотите от меня что-либо услышать, немедленно прекратите это, - Фуего показал пальцем на себя, имея в виду странный яд, коим его и отравили, - или убивайте. Потому что я ничего говорить вам не буду, пока оно во мне ползает. – Арранкар не сдержал гримасы и поморщился.

Отредактировано Salvador Fuego (2011-05-10 00:38:05)